Уже мертва - Страница 5

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Сделав глубокий вдох, натянула латексные перчатки и начала удалять с костей сухие листья и сосновые иглы. Когда на очищенный позвоночник упали солнечные лучи, из него выскочили перепуганные жуки. Насекомые бросились врассыпную, одно за другим исчезая из виду.

Я не обратила на них особого внимания, продолжая заниматься делом. Медленно и осторожно я очистила участок примерно в три квадратных фута. Минут через десять мне было уже ясно, что именно нашли Джил и его товарищ. Убрав волосы с лица тыльной стороной ладони, я выпрямила спину и осмотрела кости.

Передо мной лежало туловище, частично превратившееся в скелет: грудная клетка, позвоночник и таз, все еще скрепленные высохшими мышцами и связками. Соединительные ткани прочны, они на протяжении нескольких месяцев, а то и лет удерживают кости в суставах. Не то что мозг и внутренние органы, разлагающиеся при помощи бактерий и насекомых порой за несколько недель.

Я осмотрела коричневые засохшие остатки мягких тканей, прилипшие к внутренним поверхностям костей в районе груди и брюшной полости.

Я сидела на корточках, окруженная стаей мух и желтыми пятнами света. Ясно было, что найденный труп – человеческий и что пролежал он здесь довольно недолго.

Еще я понимала, что на территории семинарии кости оказались отнюдь не случайно. Этого человека убили, а от тела, привезя его сюда, просто избавились. Останки лежали на полиэтиленовом пакете – на кухне в такие выбрасывают мусор. Пакет этот, видимо, использовали для перевозки туловища. Голова и конечности жертвы отсутствовали, личных вещей или каких бы то ни было других предметов я тоже не увидела. Кроме одного.

В самом центре таза, прижатый к крестцу боковой частью красного резинового наконечника, с устремленной ровно вверх, к шее, деревянной ручкой, лежал хозяйственный вантуз. Он почему-то напомнил мне перевернутую вверх ножкой церковную чашу. Было понятно, что кто-то поместил сюда эту штуковину намеренно. Я в ужасе подумала, что мысль о церковной чаше пришла мне в голову не случайно.

Я поднялась на ноги и осмотрелась вокруг, ощущая из-за смены положения легкую боль в коленях. По опыту я знала, что иногда отдельные части трупов вырывают из помойных баков и уволакивают на довольно приличные расстояния животные. Собаки часто прячут подобные находки в низкорослых кустарниках, а норные зверьки растаскивают потом отдельные их фрагменты – кости и зубы – по своим подземным обиталищам. Я отряхнула с рук землю и внимательнее оглядела почву, ища глазами входы в норы, но ничего такого не обнаружила.

Мухи продолжали жужжать. Откуда-то с Шербрука донесся звук сирены. Воспоминания о других лесах, других могилах, других костях замелькали в мозгу, как отрывки из разных кинофильмов. Я стояла абсолютно неподвижно, предельно напрягая внимание, и продолжала всматриваться в кости. Неожиданно я скорее почувствовала, чем увидела некое несоответствие. Подобно солнечному лучу, отразившемуся от зеркальной поверхности, это ощущение исчезло прежде, чем мои нейроны сумели сформировать образ. Заметив какое-то едва уловимое движение сбоку, я повернула голову. Ничего. Я насторожилась, хотя уже сомневалась, что вообще что-то видела, и отогнала мух от лица.

Становилось прохладнее.

Черт возьми! – выругалась я мысленно. Налетел ветерок, и сухие листья на земле заколыхались. Внезапно я опять почувствовала нечто похожее на солнечный луч, отразившийся от какой-то поверхности. Не понимая, чем вызвано это ощущение, сделала несколько шагов в сторону и остановилась. Каждая клеточка всего моего существа сосредоточилась на солнечном свете и тенях.

Ничего.

Конечно, ничего, глупая, сказала я себе. Что тут может быть? Здесь даже мух-то нет.

В это мгновение взгляд мой зафиксировал колебание света в воздухе над куском земли, освещенным солнцем и обдуваемым ветерком. Не было в этом месте ничего необычного, но меня туда словно повлекло. Едва дыша, я подошла и наклонилась. И не удивилась тому, что увидела. Вот! – подумала я.

Из углубления между корнями тополя выглядывал уголок еще одного полиэтиленового пакета. И корни, и пакет окружали лютики, растущие меж сорняков на тонких стеблях. Ярко-желтые цветки казались беглянками с иллюстраций к сказкам Беатрис Поттер, их свежесть резко контрастировала с тем, что – я знала это – было спрятано в пакете.

Я шагнула ближе к дереву, под моими ногами затрещали сухие ветки и листья. Взялась за угол пакета, предварительно очистив его от травы, и осторожно потянула. Никакого результата. Тогда я обмотала полиэтиленом кисть, потянула сильнее, и пакет сдвинулся с места. Перед лицом закружили насекомые. По спине потекли струйки пота, а сердце застучало, как ударные в хард-роковой группе.

Наконец я оттащила пакет в сторону, чтобы рассмотреть, что внутри. Быть может, мне подсознательно захотелось уйти с ним подальше от цветов миссис Поттер. Что бы ни лежало в нем, весило оно немало, но я догадывалась, что это. И не ошиблась.

Как только я раскрыла пакет, в нос ударил резкий запах гниения.

Я заглянула вовнутрь.

И увидела уставившееся на меня человеческое лицо. Спрятанная от насекомых, ускоряющих процесс распада, плоть убитого разложилась лишь частично. Но жара и влага превратили ее в маску смерти, теперь лишь отдаленно напоминавшую лицо человека. Глаза под полуопущенными веками ссохлись, нос сдвинут набок, ноздри сдавлены и вмяты в раздутую щеку. Губы загнулись вовнутрь, обнажая в застывшей усмешке два ряда идеальных зубов. Неестественно белое, пропитанное влагой лицо лежало на черепе как обертка. Его обрамляли блекло-рыжие волосы – тусклые спирали, прилепленные к черепной коробке расплавившейся мозговой тканью.